LXF150:20 лет Linux
|
|
|
Содержание |
Linux: Обращение к пользователю
- Исторические изыскания Алексея Федорчука добрались до крутого разворота Linux лицом к пользователю.
Red Hat, проторивший путь дистрибутивам для всех с коммерческой поддержкой, не долго оставался на нем одиноким: вскоре у него появились последователи. И первым среди них стал Suse.
Дистрибутив Suse изначально назывался S.u.S. E. – эту аббревиатуру производят от имени компании – его разработчика и распространителя (Gesellschaft fu..r Software- und System-Entwicklung), хотя в источниках можно встретить и другие трактовки этого имени. Что, впрочем, не важно: форма его несколько раз менялась (S. U.S.E, SUSE, Suse), а в конце концов в чистом виде оно просто вышло из употребления.
Компания S.u.S. E. начинала свою деятельность с распространения уже имевшихся дистрибутивов – SLS и Slackware, а также издания руководств по UNIX и Linux. Однако вскоре ей захотелось иметь дистрибутив собственный, каковой и был создан на имеющейся кодовой базе названных систем. Позднее этот путь станет типичным для большинства коммерческих Linux-компаний.
Suse, как коммерческий продукт вышеозначенной фирмы, начал развиваться практически одновременно с Red Hat, в 1994 году. Сначала это был самый обычный дериват Slackware с германской локализацией и прикрученной универсальной системой установки и конфигурирования – YAST, призванной свести тяжкий труд администратора к простановке галочек в должных полях.
Таким образом, Suse стал первым дистрибутивом со сквозной системой установки и автоматизированного конфигурирования. При этом ручные настройки путем прямой правки конфигов – единственный способ доведения до ума материнской Slackware – отметались напрочь: попытки ручного вмешательство в Suse влекли в те годы последствия непредсказуемые.
Постепенно Suse все больше отдалялась от родительской системы, заимствуя многие особенности Red Hat. В частности, в нее были внедрены формат пакетов RPM и система инциализации в стиле System V (в Slackware, как известно, исконным был BSD-стиль инициализации). И в результате уже через пару-тройку лет Suse стала настолько своеобразной системой, что и сам папа Патрик не догадался бы о ее происхождении.
Еще одной особенностью Suse стало повышенное внимание к графической системе, место которой в Linux к тому времени практически безраздельно заняла свободная инкарнация Иксов – XFree86. Тесные контакты с разработчиками последней обеспечил дистрибутив поддержкой самых современных тогда видеочипов – в те времена для каждого графического чипа (или серии близких чипов) предназначался собственный X-сервер.
Свидетельствую как очевидец: запустить Иксы на считавшихся тогда крутыми видеокартах типа ATI Match32/64 в Slackware или Red Hat часто удавалось только после прикручивания к ним соответствующего X-сервера, вытащенного из Suse.
Бизнес-модель Suse строилась несколько по иной схеме, нежели у Red Hat. В частности, этот дистрибутив включил ряд закрытых проприетарных компонентов (в первую очередь – ту же систему YaST). И в «полноразмерном» виде бесплатно не распространялся: для свободного скачивания была доступна функционально ограниченная версия. Она же распространялась первыми системами онлайн-торговли по цене носителя и доставки. А полноценный дистрибутив в коробочном исполнении продавался за немалые по масштабам тех лет деньги – от ста долларов и выше. Однако он сопровождался объемной (и очень качественной) печатной документацией, которая сама по себе составляла львиную долю стоимости коробки, и атрибутикой – в частности, значком хамелеона, исполненным не хуже иной правительственной награды.
Видимо, непосредственная продажа дистрибутивов и составляла основную статью дохода фирмы. Хотя и от технической поддержки в корпоративных масштабах она тоже, насколько я знаю, не отказывалась.
В скором времени Suse стал дистрибутивом номер один не только в Германии, но и практически по всей Европе, заняв на этом континенте ту же нишу, что и Red Hat в Америке. И жил долго и счастливо, пока не был куплен фирмой Novell – но тогда это было делом далекого будущего.
Caldera: предыстория грядущего
Лавры Red Hat не давали покоя майнтайнерам и на американском континенте. И из всех, вожделевших их в то время, наибольшая удача выпала на долю дистрибутива Caldera – правда, удача, так сказать, посмертная: в виде памяти, и не очень лестной. Хотя как раз собственно дистрибутивом такая память и не заслужена. Для понимания этого нам опять придется вернуться назад и даже свернуть в сторону – в мир проприетаризма. А именно – к истории компании Novell, которая уже фигурировала в нашем рассказе в связи с освобождением FreeBSD.
Возникнув в 1979 году, компания эта на протяжении долгого времени с миром FOSS никак не пересекалась, разрабатывая и продвигая свою проприетарную сетевую систему NetWare. И продвинула ее настолько, что одно время NetWare и корпоративные сети воспринимались как близнецы-братья.
Но в начале 90-х годов прошлого века компанию, как некогда сиятельного Камильбека из «Повести о Ходже Насреддине», поразило хватательное рвение. Она в массовом масштабе скупала операционные системы (DR DOS – продвинутый аналог MS DOS), компоненты офисных пакетов – текстовый процессор WordPerfect и табличный процессор QuattroPro, приобрела права на распространение настольной СУБД Borland Paradox. В числе прочего ею были получены также права на исходный код и торговую марку UNIX (оставшиеся как бы бесхозными после разделения их прародителя – AT&T). На базе чего была создана система UnixWare; но это части других историй – былой и грядущей.
«Офисное» направление деятельности Novell особого успеха не имело, как и ее UNIX-бизнес. В результате один из основателей фирмы, Рэй Нурда [Ray Noorda], ушел в отставку, а все новоприобретения были распроданы в розницу: офисные пакеты – фирме Corel, где они составили пакет Corel Office, агония которого продолжается чуть ли не по сей день, UnixWare – SCO (то есть Santa Cruz Operations), дополнив ее собственную систему, получившую отныне имя SCO OpenServer.
Рэй же Нурда основал новую компанию – Caldera Systems, которая, в частности, приобрела DR DOS у Novell. Однако основным направлением ее деятельности стала Linux-дистрибуция.
Первоначально Caldera Linux представляла собой цельнотянутый Red Hat, дополненный некоторыми не вполне свободными компонентами, типа рабочего стола Looking Glass и средств интеграции с сетями Novell NetWare. Однако вскоре этот дистрибутив обзавелся собственным графическим инсталлятором (одним из лучших для своего времени) и вообще приобрел своеобразие, отмеченное новым собственным именем – Caldera OpenLinux.
Свободная версия Caldera OpenLinux представляла собой очень компактный, аккуратно укомплектованный дистрибутив, широкому использованию которого препятствовали только слабые средства интернационализации. А коммерческая версия включала немало проприетарных продуктов, вплоть до Wabi (средства эмуляции Windows от фирмы Sun), текстового процессора WordPerfect и векторной «рисовалки» CorelDraw, работавших в режиме эмуляции, офисного пакета StarOffice (в то время еще закрытого), и так далее.
Наконец, в первых годах нового тысячелетия Caldera становится одним из соучредителей альянса United Linux – наряду с Suse (тогда это была Европа), Turbolinux (Япония) и Conectiva (Бразилия); таким образом, альянс этот охватил чуть не все континенты (африканской Ubuntu тогда еще и в проекте не было). Но это уже тоже начало иной истории.
А пока резюмируем: Red Hat, Suse и Caldera образовали к концу 90-х годов «могучую кучку», создавшую предпосылки для продвижения FOSS-систем в корпоративный сектор.
Магия Linux
Итак, на протяжении 1994 – 1997 годов дистрибутивы Linux обрастали «дружелюбными к пользователю» инсталляторами, средствами сквозного конфигурирования и пакетного менеджмента, и включали пользовательские, в том числе офисные, приложения. Предпринимались и первые попытки интернационализации. Однако от конечного пользователя эти дистрибутивы оставались не менее далеки, чем декабристы с Герценом – от народа.
Впервые о Linux для конечного пользователя можно говорить, начиная с 1998 года, когда Гаэль Дюваль [Gaёl Duval] создал дистрибутив Mandrake (ныне – Mandriva). Основной его идеей было объединение Linux’а и графической среды KDE. Разработчики Mandrake были первыми, кто решился на такой шаг, несмотря на тогдашнюю неясность лицензионной политики в отношении библиотеки Qt, на которой основывался KDE: пуристы от FSF и, вместе с ними, основные майнтайнеры дистрибутивов, включая Red Hat, полагали лицензии этих программ не соответствующими идеалам свободного программного обеспечения. И попросту игнорировали единственную в те времена по-настоящему интегрированную пользовательскую среду.
Собственно говоря, первая версия Mandrake представляла собой самый обычный Red Hat (от которого унаследовала номер версии – 5.1) и KDE, уже тогда имевший большой набор штатных пользовательских приложений.
Второй особенностью Mandrake была попытка поддержки «из коробки» экзотического в те годы «железа», начиная от звуковых карт и кончая телетюнерами и цифровыми камерами.
Третья изюминка Mandrake – интернационализация: пожалуй, это был первый дистрибутив, декларировавший поддержку всех языков мира (что в итоге послужило предпосылкой для появления «русского Линукса»). Все это надолго приковало к Mandrake сердца пользователей, не имеющих прямого отношения к разработке программ или администрированию сетевых служб.
Роль Mandrake в приобщении первой волны конечных пользователей к миру Linux (и Unix-подобных операционок вообще) переоценить трудно. В том числе и потому, что этот дистрибутив обеспечивал, более или менее удачно, возможность не только работать, но и развлекаться – не особо утруждая себя настройкой аппаратных средств. Не случайно Mandrake (а теперь и Mandriva) уверенно лидировал в многочисленных опросах на форумах о первом в жизни дистрибутиве – вплоть до появления Ubuntu.
Таким образом, Mandrake можно считать практически первым дистрибутивом, поставившим во главу угла интересы конечного пользователя. Под его влиянием шаги в этом направлении предприняли и ветераны дистростроения, такие как Red Hat и Suse – они обзавелись красивыми графическими инсталляторами, предлагавшими предопределенные варианты установки типа пользовательской мультимедийной станции, офисной машины и так далее.
Немалую роль в обращении Linux’а к конечному пользователю (сиречь офисному и домашнему, профессионально не связанному с IT) сыграла директриса развития офисного пакета StarOffice. Созданный немецкой фирмой StarDivision первоначально для OS/2, он быстро был портирован на все существовавшие тогда платформы и операционки, претендовавшие, хотя бы чисто теоретически, на звание настольных – в том числе и на Linux. И хотя StarOffice не являлся тогда ни открытым, ни свободным продуктом, он был доступен, при определенных условиях, для бесплатного использования. А по своей функциональности, опять же со множеством оговорок, приближался (или стремился приблизиться) к MS Office, ставшему безраздельным властителем столов конторских служащих (Lotus Office и WordPerfect Office к концу тысячелетия уже отошли в область преданий).
Исторической правды ради нужно заметить, что StarOffice был не первым офисным пактом для Linux: этот титул по праву принадлежит пакету Applix одноименной, также немецкой, фирмы. Каковой, правда, обладал рядом недостатков – в частности, не способен был без хирургического вмешательства работать с кириллицей. Да к тому же не был ни открытым, ни свободным, ни даже бесплатным.
Были и другие попытки создания программ офисного назначения. Тут можно вспомнить и Siag – прототип офисного комплекта, состоящий из текстового процессора и электронной таблицы; и простой монофункциональный текстовый процессор Ted; и Lyx – попытку облечь TeX в клерковский костюм с галстуком. Все они канули в Лету забвения – только Abiword сохранился в составе эвентуального Gnome Office (хотя изначально к Gnome никакого отношения не имел). Впрочем, и Lyx продолжает свое развитие – но уже скорее в качестве программы верстки «на скорую руку», нежели универсального word-процессора.
В результате всех этих процессов – и популяризации самой системы, и появления пользовательских приложений для нее – на рубеже 1998 – 1999 годов в широких кругах околокомпьютерной общественности заговорили о появлении «Linux с человеческим лицом». Казалось бы, этот самый «очеловеченный» Linux имеет все шансы прочно окопаться на пользовательских десктопах, заменив в этом качестве Windows (о прочих пользовательских платформах, за исключением MacOS, к тому времени забыли).
Началось явление, вошедшее в историю ушедшего тысячелетия как Linux-бум. Оно, в свою очередь, вызвало к жизни новые дистрибутивы, уже прямо заявленные в качестве пользовательских десктопов – такие, как Corel Linux, распространявшийся по схеме коммерческого софта. Впрочем, ни народной любви, ни более-менее приемлемой популярности они не снискали: по-настоящему о коммерческих (или квазикоммерческих) дистрибутивах заговорят только через несколько лет.
Назад, в будущее: Gentoo и другие
Однако скоро выявилась и оборотная сторона любого user-ориентированного дистрибутива «для всех»: оказалось, что у каждого из их разработчиков были свои представления о том, что же нужно конечному пользователю для полного счастья.
Одни полагали, что счастье достижимо только в среде KDE, другие – что истинно счастливым юзера может сделать только идеологически правильный Gnome. Ну, а третьи решали вопрос кардинально и помещали в дистрибутив все, что только можно. И юзерофильные дистрибутивы стали пухнуть, как на дрожжах. К тому же графические инсталляторы этих систем, облегчая, с одной стороны, установку, с другой – навязывали пользователю предопределенные свыше наборы приложений. О назначении коих этот самый пользователь рисковал никогда не узнать – просто из-за их изобилия. А количество user-ориентированных средств конфигурации стало, по меткому выражению Владимира Попова, превышать число конфигурируемых параметров.
И вот тут многие пользователи начали вспоминать, что они еще и администраторы собственных компьютерных систем – пусть даже в масштабе одного отдельно взятого десктопа. И, с легкой руки Клиффорда Вольфа [Clifford Wolf] (создателя дистрибутива Rocklinux), в обиход вошел термин «дистрибутив, дружественный к администратору». Началась эра популярности дистрибутивов Source Based.
На этой волне появились и упомянутый выше Rocklinux (исторически первый дистрибутив из этой серии), и LFS (Linux from Scratch) – набор рецептов по сборке собственной Linux-системы с нуля, созданный Герардом Беекмансом [Gerard Beekmans], и вариации на тему Sorcerer, и CRUX с Archlinux.
Однако наибольшую известность на этом поприще снискал Gentoo Дэниела Роббинса [Daniel Robbins]. Не в последнюю очередь – благодаря прекрасной документированности процесса установки, позволяющей, строго следуя директивным указаниям, собрать индивидуализированную, в том числе оптимизированную под наличное «железо», систему даже относительно малоопытному пользователю. А система портежей, родившаяся под идейным влиянием портов FreeBSD, позволяла очень гибко наращивать функциональность системы установленной.
Правда, мало для кого Gentoo оказался первым дистрибутивом – миссия его заключалась скорее в повышении общей квалификации пользователей, прошедших через Red Hat, Suse или Mandrake и разочарованных их дружелюбием, местами навязчивым до неприличия. И с точки зрения понимания устройства системы опыт пользователя Gentoo уступает, пожалуй, только сборщику LFS.
Ну, а роль самого Дэниела Роббинса в пропаганде Linux также переоценить трудно. Кроме своего дистрибутива, он стал и автором многочисленных ярких статей о самых разных аспектах устройства этой ОС – и о файловых ее системах, и о программных RAID-массивах, и о приемах работы в командной оболочке. Увы, весной 2005 года он поступил на службу классовому врагу: по окончании им аспирантуры ни в одной фирме, связанной с Linux и Open Source, не нашлось для него должности с достойной зарплатой. Тем не менее, в среде майнтайнеров родного дистрибутива он был подвергнут анафеме. Правда, скоро выяснилось, что «Карапетяны в неволе не размножаются», и Дэниел с Microsoft распрощался. А проект Gentoo по прежнему живет и развивается.
На пути к гармонии
Однако и тут все оказалось не так гладко, как виделось поначалу. Будучи исходно типичным представителем «дистрибутивов для себя», Gentoo весьма мало подходил на роль системы общего пользования. Установка его (точнее, сборка из исходников) вполне могла длиться сутками, после чего требовалась еще и ручная доводка – правкой конфигов в текстовом редакторе. А выигрыш от оптимизации «под железо» постепенно оказывался все более иллюзорным, нивелируясь ростом общей вычислительной мощности компьютерного парка. И среди пользователей началась неясная сначала тоска по прошлому – простым решениям «из коробки», позволяющим развернуть систему и начать работать в ней за считанные часы, а уже потом, при необходимости и по возможности, шлифовать ее до немыслимого совершенства (а какой линусоид к совершенству не стремится?).
И тут наступил час систем, которым на всем протяжении своего развития удавалось счастливо балансировать на зыбкой грани между дистрибутивами «для себя» и «для всех», между универсализмом и индивидуализмом, не склоняясь ни к «популизму» Mandrake со товарищи, ни к «кастовости» Slackware (а позднее и Gentoo).
И здесь в первую голову нужно назвать одного из отцов дистростроения – Debian. Разработка в 1999 году apt (Advanced Packaging Tools) – универсального набора инструментов для управления пакетами – сделала его лидером в пакетном менеджменте. Не случайно apt был использован в дистрибутивах на основе RPM (впервые – в бразильской Conectiva, затем – в российском Альт Линукс). И более того, он послужил прототипом для универсальных систем управления RPM-пакетами, таких, как Yum (Red Hat/Fedora, ASPLinux) и urpmi (Mandrake).
И именно поэтому Debian дал в нашем тысячелетии наибольшее число активно развивающихся потомков. Впрочем, это уже совсем другая история.
