Просмотр исходного текста страницы LXF164: Открытое правительство

[[Категория:Постоянные рубрики]]  
[[Категория: Интервью]]  


== Открытое правительство ==


''Что общего между ФБР, погодой (по крайней мере, в Америке) и данными по безработице в США? Нам помог разобраться Гуннар Хеллексон.''
[[Файл:LXF164.iview.oscon6_00_opt.jpeg |left |400px|thumb|]]
Послужной список Гуннара Хеллексона [Gunnar Hellekson] необычайно внушителен. Он главный технический стратег Red Hat по работе с госсектором США, где в его задачи входит продвижение Open Source в правительственных структурах и взаимодействие с производителями систем по реализации подобных заказов. Также он является сопредседателем Open Source for America, организации, выступающей за то, чтобы все ПО, разработанное на деньги налогоплательщиков, стало открытым и доступным любому гражданину. Помимо этого, он состоит членом правлений Military Open Source Working Group, Civic Commons и SIIA Software Division. Наконец, это умный малый, вхожий к влиятельным людям, и мы не преминули упомянуть, что один из наших прежних авторов, Джон, нашел отличную работу благодаря Red Hat.

LXF: Во-первых, поддерживает ли правительство США открытое ПО — или считает, что оно отбирает хлеб у Microsoft?

ГХ: Вообще-то там давно используют открытое ПО, еще с 1978. Правительство США финансировало, в том числе, разработку стека BSD TCP/IP; функция эхо-тестирования создавалась в военной исследовательской лаборатории, а где-то годах в 90-х люди заинтересовались и стали присматриваться к Open Source; акт Clinger-Cohen, принятый в 1996 и формулирующий правила развития ИТ в государственных структурах также был инициативой правительства. Вдруг появились правила, а значит, и необходимость следить за их соблюдением. Пока правил не было, целесообразность Open Source не вызывала сомнений. Когда же они появились, люди стали задумываться: «Стоп, а законно ли это открытое ПО?». Только в 2003-2004 году Министерство обороны, совместно с Административным и бюджетным управлением США, объявило: «Да, открытое ПО законно. Как и любая коммерческая лицензия, – можете не беспокоиться».

Ирония в том, что пока неповоротливые политические механизмы приходили в действие, Министерство энергетики, Минобороны и Управление национальной безопасности открыто предоставляли свой исходный код, совершенно беспрепятственно. Так что говорить о сформированной позиции правительства по поводу открытого ПО не просто неточно, но и невозможно, ведь речь идет о 12 миллионах человек. Кто-то из них – большой сторонник открытого ПО, кто-то – наоборот.

LXF: SELinux, ныне входящий в состав ядра, тоже ведь разработали в Управлении национальной безопасности,?

ГХ: Security Enhanced Linux, в 2001 г. И их мотивация ясна, правда? Причин несколько. Во-первых, они хотели освободить себя от необходимости разрабатывать технологию своими силами. Если бы они сделали ее сами и держали при себе, им бы пришлось самим и заботиться о поддержке, а это дорого. Так что, доверив ее открытому сообществу и добавив в ядро Linux, они получили помощь, что было им на руку.

Еще одна важная сторона этой миссии, о которой многие забывают, состоит в том, что Агентство национальной безопасности также отвечает за сохранность информации внутри страны и за то, чтобы коммерческие продукты были более защищенными. Так что выдача SELinux в общий доступ укрепила безопасность всей страны. В общем, причин предостаточно.

LXF: В чем заключается ваша роль в Red Hat? Пытаетесь продвигать их продукты в разных правительственных организациях?

ГХ: В том числе и это. Точнее можно сказать так: моя задача – держать правительство в курсе происходящего в мире Open Source, и доводить его инициативы до открытых сообществ.

LXF: Ясно. Нечто вроде специалиста по работе с сообществом из 12 миллионов человек, работающих в правительстве.

ГХ: Скорее ведущего переговоры об освобождении заложников.

LXF: Знакомы ли вы с текущими проектами в Великобритании? С NHS IT, например. Это громадный проект — и черная дыра для денег налогоплательщиков. Как думаете, не в том ли дело, что в правительствах привыкли мыслить глобально?

ГХ: Так, это становится интересным, потому что в США мы как раз стремимся от этого уйти. Федеральный IT-директор объявил об отмене крупных закупок, поэтому вместо одного контракта на $500 млн мы заключаем 100 контрактов по 5 млн. И не без причины, не только потому, что это более эффективно и менее рискованно, но и потому, что нынешняя система финансирования отстает от современных темпов развития технологий. В Министерстве обороны при подготовке программы высокого уровня дается 48 месяцев на то, чтобы от инициализации дойти до выработки требований. То есть вы еще не определились с ценовым предложением, не объявили тендер, зато потратили 4 года, разрабатывая требования. А за эти 4 года изменился весь мир! Запускать подобные IT-проекты просто нецелесообразно.

Итак, в 2012 году, согласно законопроекту об ассигнованиях для МО, Конгресс предписал определить новые закупочные стратегии, специально для информационных технологий, чтобы решить эту проблему. В частности, речь шла о постоянном взаимодействии с пользователем, итеративном, эволюционном подходе... что формирует желаемый образ подвижного IT-проекта. Именно эта модель была впоследствии реализована в правительстве – с более итеративным подходом и проектами, поделенными на малые фрагменты.

LXF: Один из наших министров уже высказывал мнение, что именно так и следует дробить проекты, но дальше слов дело пока не пошло.

ГХ: Ну, насколько мне известно, с начала 2000-х правительство Великобритании заключило ряд очень крупных и долгосрочных контрактов, соглашений на 10 лет, например. Речь идет, в частности, о Минобороны, попросту отдавшем большую часть своей IT-структуры на откуп консорциуму из пяти компаний... как же он назывался? Fijistu Siemens, кажется, так. И вы получаете то, за что платили, верно? Помимо огромных стартовых вложений, еще и то, что правительство начисто лишилось права голоса, ведь любая их инициатива теперь выльется в необходимость новых выплат тому же консорциуму. Именно этому противостоит подвижная IT-сфера: она стимулирует не только постоянное развитие, но и конкуренцию, на каждом этапе.

LXF: Не кажется ли вам, что это подвижное и более адаптивное развитие... не думаете ли вы, что это и есть главное преимущество использования Open Source в крупных правительственных проектах, по сравнению с теми же открытыми форматами файлов?

ГХ: Конечно, ведь что важнее? Открытый код или открытые стандарты? По-моему, и те, и другие направлены на решение разных проблем. Создавая открытый стандарт, вы создаете рынок. Вы даете многим людям возможность выполнять одну и ту же задачу. Допустим, я использую стандарт IMAP для электронной почты и имею возможность обращаться к любым серверам IMAP, при этом не меняя клиент, ведь с IMAP я могу сделать так, чтобы серверы конкурировали друг с другом, что снизит мои затраты. А имея открытый код, я становлюсь поставщиком в первой инстанции, ну или последней инстанции, и выбор всегда за мной. И даже если у вас есть открытый стандарт, но используется он только в вашей компании, вы все равно ограничены. А Open Source предоставляет свободу. Можно использовать код сам по себе, можно нанять умного компьютерщика, который будет его поддерживать.

LXF: А как насчет того аргумента, что свободное ПО вытесняет коммерческое и лишает компании заработка?

ГХ: В правительстве это обсуждалось... Акт Clinger-Cohen, принятый в 90х, сформулировал приоритет использования коммерческого ПО в госструктурах, имея в виду, что оно должно разрабатываться вовне. Дабы гарантировать, что правительству не придется своими силами делать то, что гораздо эффективнее решается частным сектором.

Так что правила гласят: прежде чем нечто создавать, проверь, не создал ли это кто-то до тебя. И когда в правительстве начинают писать ПО, это автоматически воспринимается как дублирование. Но, безусловно, в некоторых случаях это совершенно оправдано, Accumulo – хороший этому пример, поскольку в нем есть функции, которых прежде не было нигде. То, как там составляются диаграммы, как организовано хранение документов, ограничение доступа к данным на уровне полей. Это уникальные функции проекта Accumulo, и правительство поступило совершенно верно, сделав его код открытым. А раз это открытый код – значит, это коммерческий продукт, поскольку он выпускается под коммерческой лицензией, лицензией Apache.

Именно так он и существует. Беспокойство по поводу вытеснения тех или иных продуктов оправдано, но по факту речь идет о программах, которые правительству уже не принадлежат.

LXF: Да и на самом деле, вы скорее не вытеснили частное предприятие, а создали рынок услуг поддержки.

ГХ: Есть такая компания, SQRRL, которая несколько месяцев назад завершила первый этап финансирования, чтобы стать Red Hat для Accumulo. Вот и живой пример технологического обмена с правительством. И я считаю, что ситуация вытеснения имеет место, но нужно различать программы, принадлежащие правительству, и программы, созданные им же, но являющиеся открытым кодом; это разные вещи.

LXF: Еще одним преимуществом Open Source традиционно считается более низкая цена, потому что не нужно платить за лицензию. Это важный фактор, или на уровне правительства он не имеет значения? Ведь я могу представить, во сколько обойдется нанять достаточное число разработчиков.

ГХ: Написание ПО стоит дорого, поддержка – еще дороже. На код мы потратили уже очень много. Цена, зачастую, важный аргумент в пользу Open Source, во всех упомянутых вами отношениях. Оно часто дешевле. Но я всегда предостерегаю людей от утверждения, что это всегда так, ведь хотя процесс разработки открытого ПО и имеет некоторые преимущества, содержание проекта может стоить очень дорого. Или продвижение на IT-рынок. Так что, если речь об экономии денег, важнее всего знать, на что именно вы хотите их потратить. Объем затрат на открытый проект определяется его спецификой.

Как уже было сказано, Open Source имеет ряд свойств второго порядка, являющихся его преимуществами. Как то: вы всегда можете конкурировать за право поддержки; всегда можете исправить ошибки; и, главное, только в этом случае вы обладаете всем спектром инновационных возможностей.

LXF: Которых у вас нет, если вы связаны 10-летним контрактом с CapGemini.

ГХ: Мы смотрим на это так: возьмите своего любимого поставщика ПО и обведите кружком его разработчиков. Где в мире будет больше одаренных людей: внутри кружка или вне его? И так с любой организацией. Если вы сотрудничаете с проприетарным поставщиком, качество вашего ПО определяется тем, сколько классных специалистов они могут нанять, и это, по-моему, не лучшее соотношение, с учетом рисков. Гораздо надежнее иметь дело с таким ПО и поставщиками ПО, на которых работает максимум специалистов.

LXF: Как идут дела у Red Hat?

ГХ: Да замечательно, вы же в курсе сегодняшних рейтингов в прессе. Я слышал про третье место, про 12-е место, но мы одни из немногих компаний-разработчиков c годовым доходом более $1 млрд.

LXF: Ну да, в этом вопросе была доля шутки. Пару номеров назад у нас была заглавная статья под названием «Как заработать миллиард долларов способом Red Hat».

ГХ: О да, я ее видел!

LXF: Надеюсь, ваши специалисты по авторскому праву не возмутились, что мы использовали логотип без разрешения. И еще одна реклама Red Hat: вы, ребята, оплатили одному из наших авторов курс обучения, со сдачей экзамена на сертификат Red Hat. Пройдя курс, он через пару недель нашел новую работу и отправился покорять новые высоты. Нам уже было не по карману его удержать.

ГХ: Это презабавно. Для нас.

LXF: Ну, мы и сами за него рады.

ГХ: Для меня самое замечательное в Red Hat сейчас то, что мне нравится там работать, вот уже семь лет. Никогда и ничего меня не увлекало больше, чем OpenShift. Знаю, вам это трудно понять, но открытая платформа для сервера поможет моим клиентам в корне пересмотреть свои стратегии вложений в ПО. Дать им возможность полностью контролировать развитие своей технологии, с этой точки зрения, значит рассматривать платформу как сервер. Я планирую серию постов об этом в своем блоге. Это большое дело, и очень увлекательное.

LXF: Это как-то связано с OpenStack?

ГХ: OpenStack – это основа. Он предоставит вам виртуальную машину; а OpenShift позволит вам сказать: «Мне нужна среда Python, среда PHP и еще WordPress поверх». И затем он автоматически создаст то, что мы называем картриджами: для Mongo, PHP, Perl, Ruby, Java... где все конструктивные блоки уже скомпонованы и защищены. И вы даже не следите за самой виртуализацией, даже не думаете, где все это запускается. Как разработчик, единственное, с чем вы работаете, это Git. Вы пишете код, кидаете его в Git, и он запускается в среде. Это действительно круто.

LXF: Прямо как в той новой штуковине Ubuntu, Juju, облачном сервисе, который они запустили ранее в этом году.

ГХ: Два дня назад я был на совещании, где обсуждали Juju, и все еще пытаюсь сообразить, что же это такое. Juju решает схожую проблему, но с другого конца. В OpenShift все по-другому. Juju создан на благо сисадминов; а OpenShift позволяет создавать Linux-контейнеры и запускать приложения внутри них. Каждый из них изолирован, как тюремная камера, и никто ни с кем не взаимодействует. У нас он работал на EC2: запускал виртуальные машины, затем контейнеры внутри них, и в итоге, на одной системе могло работать до 400 человек. OpenShift позволяет распределить контроль.

А деньги мы зарабатываем тем, что 3 картриджа вы можете завести бесплатно, но если вам нужно больше, если вам нужны инструменты управления и прочее, вы регистрируетесь и платите за дополнительное место. Этим интересуется ВМФ, авиация...

LXF: А вы знаете, что Linux используется 
в одном из телеуправляемых кораблей 
в США?

ГХ: Ага. На Firescout. На самом деле, это проект нас повеселил. Если восстановить хронологию использования Open Source в правительстве, вы увидите, что первые точки на этой линии появились еще в 1978, и вплоть до 2012 года было множество направлений, требующих содействия и внедрения Open Source. И потом вдруг заключается 26-миллионный контракт на установку Linux на Firescout, что не так уж насущно, правда? На том же совещании был вопрос: «Когда же, наконец, прекратится обсуждение Open Source в правительстве?» На что я ответил: «Каждое такое обсуждение ставит нас в проигрышное положение». Мы хотим, чтобы Open Source не привлекал внимание. Он должен быть частью инфраструктуры. И если кого-то удивляет, что Linux используется в правительстве... так он, знаете ли, давно используется. Правительство вкладывается в разработку ядра Linux по крайней мере года этак с 2000. И смешно слышать, как кто-то говорит: «О, а на Firescout стоит Linux». Как-будто это перевернет все в GPL. Нет! Это не катаклизм – это контракт.

LXF: А есть какие-то особо значимые примеры использования RedHat в правительстве США?

ГХ: Конечно. Федеральное агентство авиации, их система управления трафиком основана на Linux, c 2001 года. Так что каждый раз, когда вы совершаете перелет в США, этим управляет наша система. Бюро переписи в Штатах тоже пользователь Red Hat. Каждую неделю правительство публикует данные по занятости. Даже пятиминутная задержка может привести к коллапсу на Уолл-стрит. И они используют Linux. Бюро регистрации патентов и товарных знаков, что еще... национальная метеорологическая служба, так что любой прогноз погоды берется из системы на Linux. О, еще же ФБР, и это довольно забавно. Все данные по отпечаткам и биографии, все это хранится в машинах на... Да у них, по-моему, задействованы все продукты Red Hat. Это 16 миллионов записей, и каждая проверка сведений, каждый отпечаток, вся биометрия... они же сняли с вас отпечатки пальцев на границе, так? Ну вот, эти данные были отправлены в центр, где все это хранится, и в течение 15 секунд вернули ответ, что вы чисты. И все это Red Hat. |