LXF145:Интервью
|
|
|
Тот самый герой GNU
- Главный поборник интересов свободного ПО объясняет Майку Сондерсу, почему нам не стоит расслабляться...
Без Ричарда Мэтью Столлмена [Richard Matthew Stallman] не было бы и GNU, а без GNU не было бы дистрибутивов Linux, какими мы их знаем. РМС в 1983 году запустил проект GNU’s Not Unix, чтобы создать совершенно новую операционную систему, а позднее — General Public License, для гарантии ее свободы. К 1991 году большая часть GNU была завершена, но ей не хватало ядра — и вот тут-то на сцену вышли Линус Торвальдс [Linus Torvalds] и его ядро Linux.
Несмотря на успех GNU / Linux, Столлмен не стремится к спокойной жизни: он неустанно участвует в кампаниях по защите наших софтверных свобод, предупреждая о потенциальных угрозах, вносимых новыми технологиями. Мы встретились с Ричардом в Институте Инжиниринга и Технологии [Institute of Engineering and Technology] в Лондоне, и передали ему некоторые ваши вопросы...
РМС: Прежде всего, я расскажу вам о свободном ПО – хочу, чтобы это было в интервью. Многие пользователи систем GNU / Linux и не слыхивали об идеях свободного ПО. Они не знают, что у нас есть идеи, что система существует благодаря этическим убеждениям, которые как-то выпали из представлений, ассоциируемых с понятием «открытый код».
Идея свободного ПО заключатся в том, что пользователи заслуживают свободы – в частности, контроля за своей системой. А проприетарные программы не дают пользователю контролировать свою систему. Проприетарные системы разделяют пользователей, заставляя их ощущать беспомощность. Разделяют, потому что пользователям запрещено распространять программы далее, а беспомощными они себя чувствуют, потому что не могут изменить программы, не имея доступа к исходному коду. Они не могут узнать, что этот код на самом деле выполняет.
Итак, проприетарная программа – это система несправедливой власти. Разработчик или владелец программы имеет власть над пользователями – несправедливую власть; а проприетарная программа – инструмент этой власти. Это несправедливо, и идея свободного ПО в том, чтобы избежать этой несправедливости и положить ей конец. Так что свободное ПО с уважением относится к свободе пользователя.
Итак, программа свободна, если она дает пользователю четыре основных свободы. Свобода номер ноль – это свобода работы с программами по своему желанию. Свобода номер один – свобода изучения исходного кода и возможности менять его в соответствии со своими нуждами. Свобода номер два – свобода помощи другим, свобода распространения точных копий по вашему желанию. Свобода номер три – свобода вклада в свое сообщество, то есть свобода распространения модифицированных вами копий.
И эти четыре свободы означают, что социальная система использования и распространения программ – это этическая система. При наличии этих четырех свобод пользователь контролирует программу. Без этих четырех свобод программа контролирует пользователя. С программами всегда так – либо одно, либо другое: в свободном ПО пользователь контролирует программу, в проприетарном ПО программа контролирует пользователя, а владелец контролирует программу, и через нее – пользователя.
Так что это не техническая проблема, а этическая. Это этическая проблема, которая возникает в результате использования определенной технологии. Но именно потому, что это этическая проблема, а не техническая, она важна – намного важнее любой чисто технической проблемы.
LXF: Большинство наших читателей — убежденные сторонники свободного ПО...
РМС: А что они понимают под «свободным»?
LXF: Ну, когда они с нами общаются, многие используют термин «свободное ПО» — а некоторые говорят «открытый код»...
РМС: А, видите, тут есть разница. Открытый код относится к другим идеям – к другой философии. А разница фундаментальная, она лежит на уровне ценностей. Это не разногласие в мелочах; это разногласие в основе. Наша цель – свободное общество, где пользователи обладают свободой.
Организаторы и лидеры открытого кода говорят, что их цель – лучшее качество кода. Разойтись дальше просто некуда: мы говорим о свободе и общественной солидарности, а они говорят о качестве.
LXF: Однако разве это не способ увести людей от одной системы и привести к другой?
РМС: Я вас не понимаю – это разные вещи.
LXF: Ну, допустим, ментальность компании, создающей проприетарное ПО, изменить в сторону GPL и свободного ПО непросто. А если свести к идее открытого кода через объяснение преимуществ его качества — идея будет воспринята и станет привычной, и можно будет ее расширить...
РМС: На самом деле – нельзя. Вот что я обнаружил: разговоры об открытом коде могут подвигнуть людей использовать некоторые свободные программы или иногда содействовать свободным программам. Но это укрепляет их ценности, а их-то нам и нужно изменить. Так что есть глубокая разница между тем, чтобы убедить человека использовать некую свободную программу или работать в свободной по большей части операционной системе, и тем, чтобы научить этого человека ценить свободу.
Это не одно и то же, и первое обычно не приводит ко второму. Фактически, когда широко распространяется философия открытого кода – что и произошло – она склонна отвращать умы от идей свободного ПО. И имеет тенденцию скрывать наше существование. Большинство статей о системе GNU даже не называют ее системой GNU или свободным ПО. Они описывают ее так, словно это открытый код, и создают впечатление, что мы – ее разработчики – согласны с идеями открытого кода, о которых читатели уже слышали и никогда не догадаются, за что мы на самом деле ратуем.
LXF: То есть вы думаете, с оглядкой на начало 80-х, когда вы организовали проект GNU, что термин «свободное ПО» был наилучшим? Это я пытаюсь сказать «libre»... [«free» по-английски означает и «свободный», и «бесплатный», а французское слово «libre» значит «свободный», – прим. пер.]
РМС: Я тоже говорю «libre», по той же причине.
LXF: Услышав «свободное ПО», некоторые представляют себе мелкие шпионские программки в Windows.
РМС: Мне потребовалось время на осознание колоссальной важности этой разницы. В 1993 году, когда я сделал объявление [о GNU], я не отделял эти концепции. Прошло несколько лет, прежде, чем я их разделил. Итак, еще раз, в Манифесте GNU, появившемся в 1985 году, все еще смешиваются два значения слова «free». Тогда я и осознал необходимость подчеркнуть, что имеется в виду свободное в смысле свободы, а не бесплатное в смысле цены. Думайте о свободе слова, а не о бесплатном пиве.
Конечно, было бы лучше, осознай я это раньше. Хотя тогда я сказал бы в точности следующее: разночтения присутствуют по той причине, что в английском языке нет слова, однозначно выражающего именно то, что я хочу сказать. Единственное слово в значении свободный, то есть имеющий свободу – это «free», именно поэтому мы говорим «free / libre», потому что таким образом мы можем уточнить смысл.
Я заметил в вашем журнале LXF143 утверждение о LibreOffice, которое является важной иллюстрацией. Sun приобрел StarOffice и выпустил его как свободное ПО под названием OpenOffice.org. Но люди из Sun, которые это сделали, не были сторонниками идей свободного ПО в политическом смысле. По сути, они были сторонниками открытого кода. И их целью было сделать их программу качественной и успешной – а не предоставить пользователям свободу.
Это их целью не являлось; хотя их код был свободным ПО и уважал свободу пользователя, но они об этом не думали в таком смысле. И они сделали список расширений, внеся в него проприетарные расширения. Примерно год назад, в мае, мы – Free Software Foundation [Фонд Свободного ПО] – объявили о нашем плане по созданию своего сайта расширений OpenOffice.org, где не будет несвободных расширений. Серьезной проблемой было то, что OpenOffice.org стал продвигать эти программы, давая тем самым понять, что несвободные программы – это нормально, ничего страшного.
И что я мог тут поделать? Мы предложили: давайте сделаем свой список расширений. LibreOffice использует наш список расширений – они его приняли от нас. Это решило проблему, а причина, по которой они это сделали, в том, что люди, создающие данную версию программы – активисты свободного ПО: им важна свобода. Они принимают решения ради свободы. Это показывает, что те, кто не думает о свободе или не ценит свободу, порой делают что-то не из желания содействовать делу свободы. Но на такое нельзя полагаться.
Иногда люди обнаруживают, что их мотивам больше подходит работать против свободы. Изначально Линус Торвальдс в 1991 году разработал Linux как проприетарную программу. В 1992 году он выпустил ее под GNU GPL, и комбинация Linux с GNU позволила создать совершенно свободную операционную систему. Но он сделал это не потому, что ценил свободу: у него были другие мотивы, какие – я не знаю. И затем, в 1996 году, он стал включать в Linux несвободное ПО – двоичные куски для встроенных программ.
Узнав об этом, мы в FSF начали кампанию, чтобы хоть как-то противостоять – это было несколько лет назад. Мы стали подталкивать свободные дистрибутивы GNU / Linux к избавлению от этих кусков. А потом Александр Олива [Alexandre Oliva] начал распространять Linux-libre, то есть Linux без таких кусков.
LXF: Есть ли смысл в официальном дистрибутиве GNU? Кругом полно этих чисто свободных дистрибутивов GNU / Linux, таких, как Trisquel и gNewSense, и многие из них сдают позиции — это очень разрозненные проекты. Есть ли место для официального GNU? GNU / Linux от GNU?
РМС: Я полагаю, было бы неплохо, если бы такие проекты начали работать совместно. Но я не хочу затевать еще один дистрибутив, GNU – это выглядело бы пощечиной всем тем, кто сейчас работает над этими дистрибутивами, и я не хочу принимать чью-то сторону среди этих людей, отдавать кому-то предпочтение. Поступать так было бы довольно неудачно.
LXF: Многие из наших читателей хотят знать, чем именно вы занимаетесь, для примера. На вашем сайте есть фотографии, где вы работаете с ThinkPad, но сейчас вы его не рекомендуете.
РМС: Я не пользуюсь ThinkPad – это фотографии годичной давности. Сейчас у меня вот это устройство от Lemote – Yeeloong – можете называть его «remote», с китайским акцентом! [точнее, японским, – прим. ред.] Я выбрал это устройство, потому что оно свободно целиком, вплоть до BIOS. У него процессор типа MIPS, в китайской версии. В любом случае, суть в том, что он решает проблему.
LXF: Вам пришлось его модифицировать, или его можно купить как полностью свободное оборудование?
РМС: Я бы его так не назвал – я бы назвал его специализированным оборудованием. Но купить его можно.
LXF: И что у вас на нем работает?
РМС: Я работаю на gNewSense – это единственный совершенно свободный дистрибутив GNU / Linux, работающий в MIPS. Остальные – только для ПК, так что они не подходят. gNewSense также поддерживает ПК.
LXF: Возвращаясь к более глобальным проблемам: что бы вы назвали главной угрозой свободному ПО в 2011?
РМС: Их несколько. Юридические запреты, такие, например, как софтверные патенты в некоторых странах с неумной политикой. И еще есть законы, явно выступающие в качестве цензоров свободного ПО – например, Digital Millennium Copyright Act в США, контролирующий свободное ПО, способное сломать цифровые наручники. В Европейском Союзе тоже есть подобные законы. И США, и ЕС пытаются протолкнуть свои мерзопакостные законы в другие страны, через договоры, которые этим странам предлагается подписать. Так что это – вредные правительства.
А еще есть препоны, чинимые производителями, частенько сотрудничающими с Microsoft. Например, есть масса примеров оборудования для ПК, работающего только с Windows. И, как правило, спецификации этого оборудования недоступны – безусловно неэтично продавать продукт, отказываясь сообщить, как он работает. Это недопустимо.
Еще одно препятствие – тенденция продавать компьютеры вместе с Windows. Я бы рекомендовал запретить и эту практику. И еще у некоторых компаний есть тенденция безвозмездно – ну или почти безвозмездно – передавать в дар школам свои программы, не относящиеся к свободному ПО. Это делают и Microsoft, и Apple – и я читал, что Фонд Гейтса [Gates Foundation] тоже этим занимается. Идея благотворительности Билла Гейтса – подсадить школьников на Windows и урвать еще больше денег. По-моему, это уже не благотворительность.
LXF: Один из наших читателей задал вопрос: возможен ли мир, где есть только свободное ПО? Это по-прежнему является главной целью?
РМС: Да, цель именно такова, полагаю. Это моя цель. Может быть, совсем избавиться от остатков несвободного ПО невозможно. Ведь в конце концов, за 200 лет аболиционизма мы так и не избавились от рабства. Есть места, где люди, по сути, рабы. Я читал, что иностранные рабочие в Великобритании по сути являются рабами, поскольку если они вздумают жаловаться, их просто депортируют.
Так что полностью искоренить все формы злоупотребления весьма затруднительно, но я уверен, что общество, где проприетарное ПО является исключением, вполне возможно, если мы все вместе потребуем такого общества.
LXF: Намного больше людей сейчас используют смартфоны и планшеты в качестве компьютерных платформ, со всеми их магазинами приложений...
РМС: На самом деле, это ничего не меняет. Смартфон – это компьютер: он не создан с помощью компьютера; действия, которые он выполняет – это действия компьютера. Так что все, что мы говорим о компьютерах – что программы, с которыми вы работаете, должны быть свободными, и вам надо настаивать на этом – применимо в равной мере и к смартфонам. И к планшетам тоже.
Что сказать по поводу этих магазинов приложений? Ну, во-первых, магазины приложений Apple и Microsoft запрещают свободное ПО и разрешают только несвободные программы. И это доказывает их вредность. Но помните, что их база – несвободная ОС. Желая жить свободно, надо требовать не приложений, относящихся к свободному ПО, а свободной ОС. Так что и «iMoan [moan – англ. стенание]», и «iBad [bad – англ. плохой]» [обыгрывается созвучие с iPhone и «iPad», – прим. пер.] по сути своей зло.
Они вас и близко к свободе не приведут, так что не стоит ими пользоваться. И Windows Phoney 7 [снова игра слов: phone – телефон, phoney – обман, – прим. ред.] не собирается давать вам свободу, так что эти продукты, очевидно, абсолютно вредны. Они еще усугубляют зло, распространяя несвободные приложения, и только несвободные приложения; но и без этого они было бы неприемлемы.
А Android – иной случай. Исходный код Android – свободный, в том виде, как его выпустил Google, но они используют лицензию, не являющуюся копилефтом, кроме Linux, который идет под GPL v2. И в результате лицензия не защищает пользователя от запертости или Тивоизации [Tivoization – практика создания аппаратно-программных систем, у которых ПО имеет копилефт-лицензию, но аппаратура не дает запускать модифицированную версию ПО, – прим. пер.] – то есть от практики превращения свободной программы в несвободную, запрещающую пользователю установить и использовать собственную версию. Очень многие разновидности смартфонов с Android блокируют установку иной версии программ.
LXF: Продолжается битва за умы большого количества людей — они даже не знают, что такое исходный код.
РМС: Совершенно верно.
LXF: Например, мои родители — это как раз случай, когда надо попытаться найти правильный подход...
РМС: Я использую аналогию с рецептами. Это хорошая аналогия, потому что программа во многом похожа на рецепт. И то, и другое – определенная последовательность действий для получения желаемого результата. И если вы посмотрите, как повара используют рецепты, то увидите, что на практике они пользуются теми же четырьмя свободами в применении рецептов. Повара готовят по рецептам свободно, они изучают и изменяют их, когда хотят, они распространяют копии; и если они вносят свои изменения, то могут поделиться измененной версией.
Итак, представьте себе, что бизнесмены и государство решили навязать проприетарные рецепты. Предположим, государство заявило: с завтрашнего дня, если вы скопируете или измените свой рецепт, мы посадим вас в тюрьму и объявим пиратом. Представьте себе, как обозлятся повара. Многие из тех, кто ничего не знает о программировании, поймут это. Государство не пыталось сделать так с рецептами – зато попыталось сделать с программами.
LXF: И напоследок: вы все еще балуетесь с компьютером?
РМС: Время от времени я хакерствую, но не в программировании. Пожалуй, Guantanamero (http://stallman.org/guantanamero.html) было хакерством, пародией на песню Guantanamera. С тех пор я написал еще одну пародию на испанском.
LXF: Будет ли продолжение у Песни свободного ПО?
РМС: Думаю, нет!
